Напиток богов - Страница 27

С вершины вала тут же на него направились оба лука, синхронно натянулась тетива, и две звонкие стрелы одновременно отправились в путь. Одна из них попала в грудь поэта, а другая в круглый щит Барлога. К счастью, стрелы были оснащены резиновыми гуманизаторами, иначе оркам было бы несдобровать.

– Вы, чё, офигели? – крикнул им орк Пётр, потирая рукой ушибленное место и сморщив от боли и без того свирепое лицо.

– Да они ваще оборзели! – возмутился Барлог, подбирая с земли обе стрелы, – а если б я щитом не закрылся?

Подобрав подол своего длинного зелёного платья, рыжеволосая эльфийка с накладными латексными ушками, выглядывавшими из-под волос, лихо сбежала с вершины вала вниз и направилась к оркам.

– Эй, орки, вы чего тут на эльфов гоните?

– А вы чего в орков стреляете? – недовольно ответил ей Пётр. – Ещё немного и прямо бы мне в сердце! – намекнул он на свои нежные чувства к прекрасной эльфийке.

– Да мы просто зад твой пожалели, – усмехнулась прекрасная эльфийка и обратилась к Барлогу. – Отдай стрелы!

– А дружки твои не хотят сами за ними спуститься? – съязвил Барлог. – Их трусливые высочества решили девушку послать вместо себя?

– Им некогда снизойти до вашей низости. Давай сюда стрелы!

– Пусть сами их и возьмут. А то видно боятся, что я им ушки их замечательные оторву.

– Таури! – позвал её сверху один из ушастых лучников – худощавый длинноволосый эльф Айнон в зелёной накидке без рукавов, надетой поверх белого кафтана. – Да брось их! Нашла с кем связываться!

Не обращая внимания на его призыв, Таури не на шутку завелась:

– Хочешь оторвать им ушки? Может, и мне оторвёшь? Мои милые и дивные ушки? Да ты просто завидуешь нашей красоте.

– Вашей красоте? – ухмыльнулась Гудрун. – нашли чем гордиться – ушами, огромными, как у ослов.

– Не понимаю, – пожала плечами Таури, – почему у вас такое пристальное внимание к нашим ушам?

– Это я не пойму, – насмешливо покачала головой Гудрун, – как можно так тащиться от своих оттопыренных ушей?

– И вовсе они не оттопыренные, – обиделась Таури, – а выдающиеся, что только лишний раз доказывает наше божественное происхождение.

– Ой-ой-ой. Только не надо строить из себя ангелов.

– А мы не строим, мы такие и есть. И вообще, не пойму я, – пожала плечами эльфийка, – как можно нас не любить?

– Боже, как наигранно! – возмутилась Гудрун. – Да если хочешь знать, вас – ангелов – никто не любит. С вами скучно.

– Как это может быть скучно с воплощением мудрости, красоты и вечности.

– Дивные вы эльфы! Дивные! – возвышенно произнёс, передразнивая её, шутник-орк. – Вы только и делаете, что восхищаетесь собой! Мы са-а-мые мудрые! Мы са-а-мые красивые! Мы са-а-мые храбрые! А чуть что, так драпаете, что только пятки сверкают.

– Эльфы – форева, орки маст дай! – прокричал речёвку с вала другой ушастый.

– Ага, ага – щас! – показал ему неприличный жест Барлог.

– Да что вы имеете против нас! – возмутилась эльфийка Таури.

– Я лично ничего против тебя не имею, – ответил ей поэт-орк Пётр, – вернее, имею к тебе совершенно противоположные чувства, можно сказать даже, ты мне очень нравишься, а вот парни твои нам совсем не по нутру. Подлые трусы, они всегда бьют из засады в самый неожиданный момент.

Таури снисходительно посмотрела на него:

– Откуда у вас такая ненависть к эльфам? Мне жаль вас, орки. Именно жаль. Но вы не виноваты в своём уродстве!

– Зато вы бездельники, каких свет ни видывал! – перешла в наступление Гудрун. – Вы только и умеете, что петь и танцевать. Ну, ещё насмехаться над нами. Больше ничего.

Таури покачала головой.

– Вы просто завидуете нашему совершенству. Ничто не может сравниться с мелодичным перезвоном эльфийских голосов, с сиянием звезд в их глазах, с вечностью, которая, словно шлейф, тянется за ними…

– Гыыы… Я щас помру со смеху, – согнулся пополам шутник-орк.

Сбежав с вершины вала с луком в руках, к ним с недовольным видом приблизился длинноволосый эльф Айнон.

– Таури! – с недоумением обратился он к эльфийке, стоявшей к нему спиной. – Ну, сколько можно общаться с орками?

Не дождавшись ответа, он грозно натянул тетиву и направил стрелу с набалдашником прямо в голову Барлога.

– С ними разговор короткий – стрела в лоб.

– У нас разговор ещё короче, – поправил его Барлог. – Один разворот корпуса – и кучка агонизирующих эльфишек!

– Один разворот корпуса?? Ха-ха! – засмеялся Айнон. – Да пока орк развернется, эльф успеет выпустить в него две стрелы.

– Что? – рассвирепел самый брутальный орк Барлог. – Да я вас, твари, валил и валить буду, – взмахнул он дубиной. – Сейчас ты узнаешь силу моего дрына. Я это тебе, как самый злобный орк заявляю, порежем и порвем все ваше гнусное племя. В лесу на каждую суку будет по эльфу висеть. Освободим от вас Лысую гору!

– Ну, да, сила есть, ума не надо, – ответил Айнон, отступая на шаг и кивая в сторону вала. – Только и у нас своё оружие имеется.

Заслышав разговор на повышенных тонах, на вершине вала появились ещё два лучника. Натянув тетиву, трое эльфов дружно направили стрелы на орков.

– Ну ясное дело! – усмехнулся орк-шутник. – Лук – это оружие трусов! Типа мы тебя подстрелим, а ты нас не достанешь!

– Давайте с нами врукопашную. Помахаемся – там и посмотрим, кто на что способен, – предложил Барлог.

– Эльфам незачем биться с вами врукопашную, – объяснил ему Айнон. – Мы – бойцы невидимого фронта. Наш девиз: одна стрела – один дохлый орк.

– Ой, я не могу, – обхохатывался шутник-орк, – невидимого фронта… Разок вас дубиной огреть – сразу станете видимыми.